Сотрудница одной из фирм по уходу за стариками рассказала мне такую историю.
Однажды им позвонил сын одного из подопечных. Он сообщил, что после замены сиделки, отец ( назовём его, например, Давид Ицхак) отказывается мыться. Сын попросил новую сиделку. Послали многоопытную специалистку. Прийдя по указанному адресу, она спросила у соседей, где квартира Давида Ицхака. Добрые соседи указали. Сиделка позвонила в дверь. Ей открыл пожилой мужчина.
-Вы Давид Ицхак ?
-Да
- Не хотите мыться ?
–А зачем ?
Работница спорить не стала. Деда в охапку – и в ванну. Помыла от и до. Вынесла. На диване разложила. Пожилой мужчина смотрит в потолок. Тут появляется сын.
- Вы кто такая ?
– Сиделка из фирмы. Вы же сами просили.
–Я ? Никогда. Какая ещё фирма !?
Выяснилось, что Давид Ицхак действительно живёт в этом доме, а сиделка зашла в квартиру к человеку по имени Ицхак Давид. Ицхак Давид человек глубоко религиозный. За всю жизнь его касалась одна единственная женщина – его жена.
У этой истории хороший финал. Семья Ицхака Давида пригласила, со временем, сиделку. Из той самой фирмы. С качеством работы, благо, уже ознакомились. Не всегда, к сожалению, такие истории вызывают улыбку. Вот случай получивший широкую огласку. Человек провел на больничной койке три месяца. История болезни – четыре пулевых ранения. При солнечном свете, в 9.15 утра, к его машине подъехал мотоциклист и произвёл четыре выстрела в упор. Причина случившегося стала ясна, как только следователь открыл документы потерпевшего. Бедняга оказался полным тёзкой владельца сети подпольных казино. Такой случай не единичен. Были потерпевшие, не связанные ни с каким криминалом, и при покушении на крупного наркоторговца Зеэва Розенштейна, и при расстреле наплечными ракетами дома уголовного авторитета в Нетании, и во время погонь за угнанными автомобилями.
В Кнессете уже лоббируется закон о помощи жертвам уголовного террора. Всё это, конечно, важно и нужно. Но занимаясь минимализацией последствий нельзя бросать на самотёк ликвидацию первопричин. Рисунок: Мильнер Нои. Художественная студия Татьяны Белоконенко.
Ростислав Гольцман.
{textmore}